9 мая 1839 года в Петербурге в меблированных комнатах трактира  "Париж" на Малой Морской улице выстрелом из пистолета покончил собой поручик Ян Викторович Виткевич. Нелепая беспричинная смерть для военного, обласканного властью. Тем более, что на следующее утро ему была назначена аудиенция у российского императора Николая I.

"Удовлетворительным нахожу объяснить"

Обер-офицер прибыл в российскую столицу в начале мая 1839 года из Афганистана и Персии, где выполнял особые поручения Министерства иностранных дел. На столе он оставил записку: "Не зная человека, которого участь моя занимала в каком-либо отношении, удовлетворительным нахожу объяснить, что лишаюсь жизни самопроизвольно…. Все бумаги, касающиеся моего последнего путешествия, сожжены мною, и потому всякое об них разыскание будет тщетно". В бумаге также содержались распоряжения, кого и как следует «удовлетворить» оставшимися деньгами.

Весть о смерти Виткевича облетела сразу две империи – Российскую и Британскую. В Оренбурге ее горестно воспринял военный губернатор В.А. Перовский, адъютантом которого поручик числился до рокового выстрела. С его гибелью амбициозный генерал лишился талантливого помощника, проникающего в глубины Азии дальше, чем кто-либо другой.

"Черные братья"

Родился Ян Викторович Виткевич 24 июня 1808 года в дворянской польской семье в местечке Крожи под городом Вильно.

В ранней молодости юноша мечтал об ослаблении российских позиций в Европе. Он вступил в тайное студенческое общество, представители которого не желали мириться с отсутствием самостоятельного польского государства. Неизвестно, как бы сложилась судьба патриота-революционера, если бы в 1823 году за покушение «на священную власть Государя Императора» разгрому не подверглись бы все подпольные организации польского освободительного движения, в число которых вошли и  «Черные братья» из Крожкой гимназии Виленского учебного округа. В ней и состоял юный шляхтич Ян Виткевич. Более сотни студентов  приговорили  к ссылке или к высылке вглубь России.

"Без права выслуги"

В марте 1824 года в Орскую крепость прибыл этап заключенных и ссыльнопоселенцев, осужденных на разные сроки заключения. Среди них был шестнадцатилетний Ян Виткевич, которого пешком в кандалах отправили в батальоны Отдельного Оренбурского корпуса. Ему предстояло стать рядовым «без права выслуги» в 5-м линейном батальоне. Юному "черному брату" такой приговор казался слишком суровым.

Здесь Виткевич выучил персидский, узбекский и казахский языки – английский и французский он знал с детства – и стал собирать книги о странах Востока. Как проходили первые пять лет его службы не известно. По словам некоторых свидетелей, Виткевич замышлял  побег в Индию, скрупулезно готовился и терпеливо ждал удобного случая.

В 1829 году в Орскую крепость прибыл известный немецкий ученый-энциклопедист Александр Гумбольт.  Немца сильно удивил простой   солдат, владевший богатой библиотекой редких книг и свободно говоривший на нескольких языках. По настоянию коменданта крепости  Виткевич в качестве переводчика некоторое время сопровождал ученого в путешествии по России. Гумбольт, затронутый судьбой способного молодого человека,  ходатайствовал перед военным губернатором о смягчении его непривлекательной участи. Прошение было принято и в  1830 году Виткевича производят в унтер-офицеры, а через год  переводят в Оренбург, где военный губернатор П.П. Сухтелен прикомандировал Виткевича переводчиком в Оренбургскую пограничную комиссию.

Учреждение представляло собой тайный разведывательный орган, собирающий сведения о казахских «ордах» и  государствах Средней Азии. Чиновники занимались взаимоотношениями с Кокандом, Бухарой, Хивой, Афганистаном, наблюдали за действиями властей Британской Индии.  В течение двадцати лет, начиная с 1825 года, Комиссию возглавлял Г.Ф. Генс – русский офицер, дипломат и талантливый востоковед.

Здесь и началась головокружительная карьера Яна Виткевича в служении  Российскому Отечеству. Общаясь со среднеазиатскими купцами, прибывавшими в Оренбург, он совершенствовал знание восточных языков. Разъезжая по делам службы, изучал обычаи и нравы казахов, наизусть мог процитировать Коран.

В августе 1831 года Виткевич участвовал в переговорах с афганским принцем Ша-заде, при этом выведал подробные сведения о личности самого принца, его родственных и деловых связях в Афганистане и Бухаре, о его влияния на политику государства. Полученные сведения он изложил в рапорте на имя председателя комиссии Г.Ф. Генса.

В 1832 году в качестве переводчика Ян Виткевич сопровождал путешествовавшего по краю немецкого ботаника Лессинга, проделав с ним немалый путь от Орска до Гурьева.

В 1833 году военный губернатор и покровитель молодого унтер-офицера П.П. Сухтелен скоропостижно скончался, и судьба Виткевича повисла на волоске.

"Тень императора"

Преемником  Сухтелена назначили генерал-адъютанта Василия Алексеевича Перовского. Это был человек энергичный, яркий и очень своевольный. Один из влиятельнейших политических деятелей России и личный друг императора Николая I, пользовавшийся безусловным доверием государя – он мог позволить себе многое. Завистники за глаза  называли его «тенью императора».

Назначение Перовского оренбургским военным губернатором состоялось в апреле 1833 года, вскоре он предложил главе МИДа графу К.В. Нессельроде отправить к первому министру Бухарского ханства своего личного посланца. На эту роль он выбрал Яна Виткевича, который «в течение десятилетнего пребывания своего в здешнем крае прилежно обучался татарскому и персидскому языкам,… одарен отличными умственными способностями,… сделал навык к трудным в степи путешествиям». Николай I хоть и признал заслуги Виткевича, но высочайше повелел избрать для отправки в Бухару более опытного и благонадежного чиновника.

В результате в Бухару переодетым татарским муллой под именем Мирзы Джафара командировали преподавателя персидского и арабского языка титулярного советника Петера Демезона.

"Поднять знамя бунта"

В конце октября 1833 года губернатору Оренбурга генерал-майору Р.Г. Глазенапу сообщили, что местные поляки, огорченные «несчастным последствием польской революции», задумали мятеж. Они планировали убийства губернатора и коменданта, захват Оренбурга и последующее распространение мятежа по всей Оренбургского губернии.

Информатор подтвердил, что в заговор вовлечены не только поляки, но и около тридцати русских солдат и казахов. Руководителями заговорщиков были названы трое служивших в Оренбургской пограничной комиссии. Среди них было и имя Яна Виткевича.

Получив известие о заговоре, В.А.Перовский отдал распоряжение об аресте всех подозреваемых  и создании специальной следственной комиссии.  Однако улики против Виткевича были косвенные и бездоказательные. Свидетели говорили только, что он собирался бежать в Хиву.

На очных ставках поляки дружно отрицали преступный замысел.  Да и следователи почему-то не усердствовали, и через месяц на свет появилась оправдательная резолюция. Естественно, она отражала всю волю Перовского. Ведь это он дал такую лестную характеристику своему протеже, и как раз  накануне открытия заговора! Оправдать себя губернатор мог только в том случае, если  оправдает  Виткевича.  Обвинения пополнились пунктом о ложном доносе, а материалы следствия отредактировали для прочтения их в столице высокопоставленными чиновниками.

«Обстоятельства принудили»

Дальнейшая служба Яна Виткевича при Перовском проходила вполне успешно. Осенью 1835 года его командировали в Хиву  для «поддержания спокойствия» среди кочевавших близ Сырдарьи древних казахских родов. Но Виткевич, углубившись в степь, сразу взял курс на Бухару. В последствие за это ослушание он не понес никакого наказания. Оправданием такому поступку послужила туманная фраза: «Обстоятельства принудили…».

В отличие от Демезона, в Бухаре Виткевич не стал маскироваться , унизительно для русского офицера скрывать свое имя и звание. Это был поистине  рискованный и патриотичный поступок, особенно для политического ссыльного поляка, осужденного за деятельность в антирусской организации.

В столице Бухарского ханства он успешно изучал нравы простого местного населения, благополучно проводил переговоры по поводу русско-бухарской торговли и даже потребовал выдачи русских пленных.

На родину Ян Виткевич вернулся не один. В Бухаре он встретил Хуссейна Али, с которым был знаком с 1831 года, когда тот находился в свите принца Ша-заде. Хуссейн Али направлялся в Россию как посол кабульского эмира Дост-Мухаммед-шаха и вез послание русскому царю с просьбой оказать финансовую и дипломатическую помощь против англичан, которые рвались в Афганистан из Индии.  В апреле 1836 года они вместе прибыли в Оренбург.

Перовский оценил выгоду этой встречи для усиления российского влияния в Афганистане. Став другом России, Дост-Мухаммед-шах мог бы воспрепятствовать проникновению англичан в среднеазиатские ханства.   Военный губернатор  написал подробный доклад  в МИД и отправил Виткевича вместе с кабульским посланцем в Санкт-Петербург в качестве переводчика.

После проведенных в столице секретных переговоров Хуссейна Али с российскими властями, посол афганского главы государства выехал из столицы России на родину в мае 1837 года. По рекомендации Перовского уже поручик  Виткевич был командирован через Кавказ и Персию с дипломатической миссией в Афганистан для сопровождения высокого гостя.

Окончание ...>>

Обсудить материал

© При копировании и публикации текста статьи упоминание автора и ссылка на сайт обязательны!