Великое посольство

Петр давно вынашивал идею инкогнито посетить европейские страны, чтобы, не привлекая излишнего внимания, увидеть жизнь извне, без прикрас. Другим стимулом было обучение мореплаванию и кораблестроению у заморских мастеров. Так зародилась концепция великого посольства.

В начале марта 1696 г. был утвержден состав посольства. Во главе был поставлен Франц Лефорт, вторым послом царь назначил Ф.А. Головина, третьим – думного боярина П.Б. Возницына, всего набралось около 250 человек. Государь отправился в путешествие под видом десятника Петра Михайлова. В миссии принимал участие племянник Лефорта – Петр, исполнявший обязанности секретаря посольства. Из Москвы посольство двинулось в Ригу, оттуда – в Митаву, где у Лефорта состоялась аудиенция с давним знакомым женевца – герцогом Курляндским Фридрихом-Казимиром. Закончив с делами, российская миссия отправилась в Кенигсберг. Здесь состоялась важная встреча Петра I с курфюрстом бранденбургским Фридрихом III. В результате был заключен договор между Россией и Пруссией против Турции. Также стороны договорились приложить все усилия, чтобы не позволить французскому принцу вступить на Польский престол. Действовали по старой отлаженной схеме – Петр Алексеевич задавал тон встречи и определял ключевые вопросы, а исполнителем выступал Франц Лефорт.  Далее путь посольства лежал через Пиллау в Голландию. В Амстердаме Лефорт встретился со старыми знакомыми, с которыми в задушевной беседе (за кружкой холодного пива) придавались приятным воспоминаниям.

В сентябре 1696 г. посольство прибыло в Гаагу. 22 сентября в городском зале собрались представители генеральных штатов Нидерландов. После того, как российские послы в дань уважения преподнесли подарки, перед собравшимися выступил Лефорт и передал грамоту от государя. Вслед за ним на кафедру взошел Головин и в общих чертах объяснил цель организации посольства. Параллельно со встречей в Гааге, проходил съезд представителей европейских государств в Рейсвике. Основной темой для обсуждения было поддержание мира между участвовавшими в форуме странами. Российские представители поддержали данную инициативу, но внесли ряд корректив, настаивая на создании союза против Турции и пересмотре основных принципов престолонаследия в Польше.

Ежедневно исполняя те или иные распоряжения царя, Лефорт оказался на грани нервного истощения. Бесконечные дипломатические переговоры, хроническая прогрессирующая бессонница закономерно сказывались на его пошатнувшемся здоровье. Один из старых приятелей женевца, наблюдавший его в те дни, заметил серьезные перемены как во внешнем виде Лефорта, так и в его поведении:

30 сентября 1696 г., после подписания договоров о мире в Рейсвике, посольство вернулось в Амстердам. Выполнив основную задачу, можно было заняться реализацией дополнительных целей. Петр с несколькими подручными целыми днями пропадал на верфи, занимаясь постройкой корабля. Лефорт продолжал неукоснительно выполнять все распоряжения государя – вел оживленную переписку с дипломатами других стран, занимался вербовкой иностранцев для службы в России, закатывал (по приказу царя!) пышные пиры для нужных высокопоставленных особ, и лишь то немногое время, которое оставалось у него свободным, он проводил с друзьями. Лефорт никогда не делал поблажек ни для себя, ни для единственного сына. Беседуя с племянником, он не раз касался вопросов воспитания на примере собственного сына:

В начале апреля 1698 г. Франц Лефорт отправил бо́льшую часть приближенных в Вену, дабы предупредить венценосное семейство о прибытии российского посольства. 19 июня император Леопольд встретился в своем дворце с русским царем. Поскольку в немецком Петр был не дюж, обязанности переводчика в беседе двух глав государств выполнял Лефорт, который помимо немецкого знал еще голландский, французский и русский языки. Дальнейшее ведение переговоров, в основном касавшиеся восточного вопроса, было поручено канцлеру Богемии графу Кинскому и Францу Лефорту.

29 июня состоялось грандиозное празднование в честь именин Петра I, собралось более 1 тыс. человек. 19 июля 1698 г. для высокопоставленных особ была намечена поездка в Венецию. Планы в корне изменились из-за вспыхнувшего в Москве восстания стрельцов. Оставив вместо себя Возницына для участия в мирном конгрессе, Петр в сопровождении послов спешно убыл в Москву. 25 августа он уже был в столице. Лефорт буквально разрывался на части. Помимо дипломатической переписки, участия в переговорах о мире, руководства отправкой стройматериалов на воронежские верфи, на него была возложена подготовка документов для суда над стрельцами. Участвовать в казни Лефорт наотрез отказался, сославшись на обострение последствий старой болезни.

20 декабря 1698 г. благополучное завершение великого посольства и подавление стрелецкого бунта было решено отпраздновать в новом доме женевца, отстроенного по приказу царя во время отсутствия будущего хозяина. На постройку дворца было потрачено более 80 тыс. талеров. Другого такого строения во всей Москве было не сыскать.

Последний приют

Наступил новый 1699 год. Болезни Франца Лефорта вновь напомнили о себе, особенно беспокоил старый ушиб. 12 февраля в семейном кругу (присутствовал Петр Алексеевич с сестрой Натальей и сыном Алексеем) отпраздновали новоселье. 19 февраля царь уехал в Воронеж, а 23 февраля Лефорт слег с горячкой. Помимо жены за ним неустанно ухаживали племянник Петр и, приглашенный на всякий случай, пастор кальвинистской церкви. Большую часть времени Франц Яковлевич находился в бреду, никого не узнавая. Незадолго до смерти к нему вернулось сознание, и он потребовал, чтобы читали молитву. 2 марта 1699 г. генерал Франц Яковлевич Лефорт скончался.

С печальным известием послали гонца к царю. В Москве Петр был уже 8 марта. Влетев в комнату покойного, он со слезами на глазах воскликнул:

В день похорон 11 марта 1699 г. гроб с телом поместили в реформатской церкви. По приказу царя гроб открыли, и Петр, умываясь слезами, долго целовал покойного друга. Похоронная процессия долго двигалась к месту последнего приюта великого человека. Вслед за гробом во главе первой роты Преображенского полка, одетый во все черное, следовал Петр Алексеевич. Под аккомпанемент траурной музыки, чеканя шаг, шествовали Семеновский и Лефортовский полки. «За полками ехал рыцарь с обнаженным мечом, острием вниз, потом вели двух коней, богато убранных и одного коня под черною попоною. Гроб несли 28 полковников; перед гробом шли офицеры, державшие на бархатных подушках золотые шпоры, пистолеты, шпагу, трость и шлем».

В окружении иностранных послов рядом с гробом с поникшей головой шел Петр Лефорт. Пряча лицо под черной вуалью, в компании знатных дам, держась дрожащей рукой за крышку гроба, шла вдова Франца Лефорта – Елизавета Францевна. Пастор Стумпфиус произнес последние напутствия, и под грохот пушечных залпов гроб с телом был установлен на постамент каменного склепа на Немецком кладбище.

По приказу царя была проведена полная опись имущества покойного. Некоторые вещи были отданы на память царевичу Алексею и А.Д. Меншикову. Большая часть имущества досталась вдове, Петру Лефорту были дарованы столовые часы покойного дядюшки. Оставшиеся вещи были собраны в одном месте, закрыты на несколько замков и опечатаны царской печатью. Все издержки, связанные с похоронами, в том числе, на уплату долгов в сумме 6 тыс. рублей Петр отнес на себя. Помимо выделенного имущества покойного мужа, Петр назначил вдове пожизненную пенсию в размере 1 тыс. рублей с лишком. Земельные владения, дарованные мужу, передавались ей во временное владение до совершеннолетия сына – полноправного наследника имущества отца.

В память о друге Петр заказал в Риме у лучших скульпторов траурное надгробие. Помимо памятника Лефорту, он попутно заказал еще несколько мемориальных плит генерал-фельдмаршалу Б. П. Шереметеву, боярину и воеводе Шеину и генералу Патрику Гордону. 

Замыслам Петра Великого не суждено было сбыться. Надгробие Лефорту так и не было установлено, а «благодарные» потомки придали место погребения глубокому забвению. В настоящее время невозможно точно указать, где находится могила Франца Яковлевича Лефорта из-за отсутствия надгробной плиты. Куда она пропала с места захоронения остается загадкой.  

Вместо эпилога

Завистников и злопыхателей у знаменитых людей всегда было в достатке. В стремлении при жизни очернить репутацию, а после смерти память о них, нечистоплотные ваятели грязных сенсаций использовали различные приемы и методы, насколько хватало фантазии. Фигура Франца Лефорта, в этой связи, и по сей день является крупной мишенью для различного рода нападок и сплетен. Среди тех, кто, мягко говоря, недолюбливал удачливого женевца был свояк самого Петра I – князь Б. И. Куракин, в своей «Гистории о царе Петре Алексеевиче» представивший друга государя в весьма нелицеприятном свете.

Вслед за ним продолжили грязное, неблагодарное дело потомки – борзописцы и щелкоперы, именовавшие себя знатоками истории. Все пасквили в основном сводились к одной ипостаси – пагубному влиянию Ф. Я. Лефорта на российского царя. Вырывая из контекста исторических документов, а то и вовсе понаслышке, они апеллировали фиктивными, непроверенными доказательствами, выставляя известную личность как беспробудного пьяницу и баламута, которого кроме чрезмерных возлияний и кутежей ничего больше не интересовало.

Иные «знатоки человеческих душ» на этой почве позиционировали генерала Лефорта чуть ли не шпионом иностранных держав, внедренного в царское окружение, для спаивания и деморализации доверчивого царя-реформатора. Не стоит слишком углубляться в досужие сплетни и кривотолки, тем более, не имеющие внятной доказательственной базы. Письма Лефорта, которые он в достаточном количестве адресовал родственникам и друзьям, являются лучшим свидетельством непорочности этого человека по всем предъявляемым ему голословным обвинениям. Вот, что писал Франц Яковлевич после празднования в честь окончания 1-го Азовского похода:

Если уж быть до конца объективными, скорее Лефорт шел на поводу у своего царственного друга, боясь оскорбить отказом. Франц Лефорт никогда не был инициатором каких-либо серьезных начинаний, в том числе, организации празднеств. Он был лишь добросовестным исполнителем воли монарха.

***

Многие современные историки, чего греха таить, весьма падки на «жареное». При изучении того или иного исторического образа, они всегда стараются копнуть поглубже, чтобы в самом, казалось бы, со всех сторон положительном персонаже отыскать вожделенную червоточину, тем самым, стремясь внести свою посильную лепту в охаивание легендарной личности.

В данном контексте уместно вспомнить глубокий афоризм из настольного чтива каждого богобоязненного христианина под названием «Евангелие от Иоанна»: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень». За всю историю человечества не сыскать ни одного непорочного субъекта. Даже так называемые «святые угодники», на лики которых истово молятся рабы божие по любому поводу и без такового, при жизни тяготились грехами земными. Со временем, как правило, на склоне лет, осознав свое грехопадение, они вовремя замолили все свои нелицеприятные эпизоды, получив всепрощение от милостивого творца.

О поступках великих людей всегда судили в глобальных масштабах. Любой индивид имеет свои изъяны и подвержен маленьким человеческим слабостям. Мышиная возня в поисках компромата на видного исторического деятеля не достойна почетного звания хрониста - историка с большой буквы.