Прибрежные воды африканской республики Сомали считаются едва ли не самым опасным в плане пиратской опасности регионом. Между тем, процесс превращения, казалось бы, уже архаичного разбойничьего промысла в структурообразующую и едва ли не единственную отрасль современной сомалийской экономики проходил в течение последних 25-30 лет, т. е. буквально на глазах ныне живущих поколений. Учитывая это обстоятельство, вполне естественно задаться вопросом: Каким образом, пускай и не самое благополучное, но все-таки государство превратилось в огромную криминальную черную дыру, заделать которую ни удается даже силами ведущих держав мира?

"Страна Пунт"

Конечно, для появления в регионе пиратов необходимо, прежде всего, наличие в нем торговых путей и достаточно интенсивного судоходства.

Еще в середине III тысячелетия до н. э. древние египтяне плавали по Красному морю до страны Пунт, расположенной на севере нынешнего Сомали, вывозя оттуда золото, благовонные смолы, древесину.

В Средние века сомалийцы приняли мусульманство, что привнесло лишнее напряжение в отношения с их ближайшими соседями - эфиопами. В самом конце XV века возник новый фактор в лице европейцев, пытавшихся установить контроль над торговыми путями из Индийского океана в Средиземное море.

В 1530-1559 годах на территории Сомали шла опустошительная война между местными правителями, поддержанными турками и египетскими мамелюками и их противниками – португальцами и эфиопами. Крест победил полумесяц, а сомалийские племена начали воевать уже не столько с внешними врагами, сколько друг с другом.

Свои отношения они выясняли на протяжении трехсот с лишним лет, до тех пор, пока прорытие Суэцкого канала не пробудило у европейских держав острый интерес к “ничейным” землям, лежащим вдоль северо-западного западного побережья Индийского океана и получившим название Африканского Рога.

В этой борьбе отметилась даже Россия. В 1888 году авантюрист “вольный казак” Николай Ашинов набрав на частные пожертвования группу добровольцев, пытался основать русское поселение в бухте Сагалло. Колонисты были выдворены силами французской эскадры, после чего и бухта Сагалло и соседние земли оказались присоединены к Франции, а впоследствии, получив независимость, образовали новое государство – Джибути.

Итальянцы в 1890-х годах попыталась захватить Эфиопию, но потерпели неудачу. Зато в качестве компенсации им досталась южная часть нынешнего Сомали – султанаты Миджуртини и Оббия. Ну и, разумеется, не остались в стороне англичане, установившие контроль над северным Сомали.

Власть чужеземцев, да еще христиан, разумеется многим не нравилась.  Так в 1899-1920 годах мусульманский  проповедник Саид Мохаммед Абдилле Хасан под лозунгами джихада вел упорную и безуспешную борьбу с итальянцами и англичанами, пытаясь опереться на турок и немцев.

В 1941 году, когда в Европе вовсю полыхала Вторая мировая война, на Африканском Роге торжествовало британское оружие, а войска Муссолини были выбиты и из Сомали и Эфиопии. Но вот битва с фашизмом закончилась, и державы победительницы занялись перестройкой мира на “новых справедливых началах”, что подразумевало и предоставление независимости бывшим колониям.

В 1960 году, известном как “год Африки” на карте “черного континента” появилось сразу 17 новых суверенных государств. Одним из них как раз и стала республика Сомали, объединившая бывшие английские и итальянские владения на Африканском Роге.

Мираж Великого Сомали

Амбиции, руководителей молодой страны явно не соответствовали ее скромным размерам. Флаг новорожденного государства украшала пятиконечная звезда, символизировавшая пять частей “расчлененного колониализмом” сомалийского народа. Две (британская и итальянская) части звезды имелись в наличии, а под тремя остальными подразумевались французское Джибути, эфиопская провинция Огаден и северо-восток Кении.

Еще в декабре 1960 года начались бои на сомалийско-эфиопской границе, продолжавшиеся до 1964 года и прерванные благодаря вмешательству тогдашнего генерального секретаря ООН У. Тана. Одновременно происходило выяснение отношений между правительствами Сомали и Кении, причем призванные в качестве арбитров англичане, решили территориальный спор в пользу кенийцев. Обидевшись, сомалийцы разорвали с Великобританией дипломатические отношения, а другие страны-члены НАТО прекратили поставлять им оружие и готовить офицерские кадры.

Естественно тем, кого отвергли капиталисты-колониалисты, оставался один путь – к коммунистам-интернационалистам.

Еще в 1961 году во время посещения СССР премьер-министром Сомали Абдирашидом Али Шермарке между двумя странами было заключено соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве. В документе прописывалось, как именно и в каких масштабах, советские специалисты будут помогать дружественному африканскому народу развивать сельское хозяйство и пищевую промышленность, строить водохранилища и морские порты, проводить геолого-поисковые работы. Естественно журналистам не сообщалось о масштабах поставок воинской техники и вооружений, присылке в Сомали советников и подготовке в СССР кадров для сомалийской армии.

Правда, занявший в 1967 году пост главы государства, Шермарке имел вредную склонность заигрывать, одновременно с Западом и Востоком, и к тому же обладал целым набором пороков, способствовавших, по словам его политических противников, расцвету “коррупции, взяточничества, непотизма, кражи общественных средств, несправедливости и неуважения к нашей религии и законам нашей страны”.

В октябре 1969 году Шермарке был застрелен одним из своих охранников, а к власти пришла группа военных возглавляемых Мухаммедом Сиадом Барре.

Один из советских журналистов, находившийся в столице Сомали - Могадишо в дни переворота, следующим образом описывал тогдашнюю обстановку: “мощные свежевыкрашенные Т-34 с открытыми люками занимали позиции у правительственных учреждений и красного кирпичного здания парламента (бывшего когда-то при итальянцах фашистским клубом колонии). Отключенные телефоны безжалостно молчали. У входа в гостиницу – вооруженный патруль под командой лейтенанта. На мой вопрос, что случилось и почему молчат телефоны, последовал четкий ответ… по-русски: "Почта, телефон, телеграф – ленинский план вооруженного восстания. Академия Фрунзе!"”. 

Правитель “золотого века”

Придя к власти, Барре постарался подвести под новый режим идеологическую базу, представлявшую собой наложенный на местную специфику симбиоз мусульманства и социализма. А поскольку и сам президент, и практически вся армейская верхушка, прошли через советские военные училища, в Москве сделали несколько скороспелый вывод, что в Могадишо сидят теперь “наши люди”.

Впрочем, политика Барре поначалу выглядела вполне революционной: были национализированы земля, нефтяные и страховые компании, иностранные банки. Развернулось строительство перерабатывающих предприятий, существенно вырос выпуск продукции в трех из четырех традиционных для Сомали отраслях легкой промышленности(консервированное мясо, молоко и текстильные изделия), хотя попытки создания кооперативов в рыбном хозяйстве оказались не слишком успешными. Наконец, правительство взялось за создание систем бесплатного образования и медицинского обслуживания.

В целом за первые пять лет правления Барре успехи в социальной и экономической сфере оказались весьма впечатляющими, что, ни в последнюю очередь, объяснялось помощью Советского Союза.

Взамен, в 1972 году СССР получил в пользование пункт базирования боевых кораблей в порту Бербера и ряд других объектов. К концу 1977 года один только советский воинский контингент в Сомали вырос до 20 тысяч, притом, что были еще и штатские.

Наши строители участвовали в возведении практически всех новых фабрик и заводов, работали в больницах и школах, занимались эвакуацией населения во время ужасающей засухи 1974 года. Любопытно, что даже сомалийскую письменность создавали советские специалисты, весьма деликатно взяв за основу латинский алфавит, а не родную славянскую кириллицу.

Однако лавров Кирилла и Мефодия они так и не снискали, поскольку в 1977 году сомалийское правительство изменило свой курс на 180 градусов.

Новый друг лучше старого?

Запад и в первую очередь США с большим беспокойством наблюдали за тем, как СССР утверждается на Африканском Роге. Но эта тревога сменилась паникой, когда в 1977 году после борьбы между просоветской и проамериканской группировкой в правительстве Эфиопии победа осталась за ориентированным на Москву полковником Менгисту Хайле Мариамом.

Поскольку советские базы находились и на противоположном берегу Красного моря (в Народно-демократической республике Йемен) получалось, что практически вся северо-западная часть акватории Индийского океана (а соответственно и путь из Индийского океана в Средиземное море) оказывалась под контролем Кремля и его сателлитов. Как писал один из советников американского президента Джимми Картера

“Чтобы изменить ситуацию в свою пользу, нам нужно было бы отправить туда армию, но даже Бжезинский (воинственный госсекретарь – авт.) был против”.

Но ведь там уже была армия – сомалийская…

Трудно сказать, какая муха укусила Барре, заставив его двинуть свои войска на завоевание Огадена. По-видимому, определенную роль здесь сыграли науськивания со стороны Запада, а также надежда на то, что расправа, которую Мариам и его сторонники учинили над проамериканской группировкой Антафу Абату, приведет не больше ни меньше как к гражданской войне в Эфиопии.

Так или иначе, но когда в июле 1977 года сомалийский войска перешли эфиопскую границу, Кремлю пришлось выбирать, кто из двух африканских союзников ему дороже. Помирить “товарища Сиада” и “товарища Менгисту” пытались и представители СССР, и активно разжигавшие революции в Третьем мире кубинские руководители включая самого Фиделя Кастро, его брата Рауля, генерала Очоа. Пытался выступать в роли посредника и еще один друг СССР – премьер-министр Йемена Али Насер Мохаммед.

Все было напрасно. Барре закусил удила и уже мечтал о построении великого Сомали – от Кении до Джибути.

Война за Огаден

Что касается эфиопского Огадена, то к концу 1977 года он был завоеван на 90%. Результат вполне естественный, если учитывать, что к началу боевых действий трехмиллионное Сомали имела 40-тысячную армию, располагавшую 250 танками и 310 самолетами. Вооруженные силы 26-милионной Эфиопии состояли из 25 тысяч человек, 120 танков и примерно 100 самолетов.

Из этого соотношения видно, не только кто именно был агрессором, но и кто из союзников в перспективе представлял большую ценность. Более развитая христианская Эфиопия с ее древними историей и культурой, хотя и находилась в тяжелом положении, но со временем могла стать одной из ведущих держав региона. Ожидать, чего-нибудь подобного от Сомали в сколь-нибудь обозримом будущем явно не приходилось.

В общем, из двух африканских марксистов Кремль решил поддержать “товарища Менгисту”. 

Только в сентябре 1977 года в Эфиопию было поставлено 400 танков. 48 истребителей МИГ-21, а также ракетные комплексы САМ-3 и САМ-4.

Сомали напротив не получало теперь ничего и 13 ноября возмущенный Барре потребовал, чтобы советские граждане в течение недели покинули страну, причем все их имущество конфисковывалось. Местные жители восприняли это как призыв к грабежу чужеземцев, что привело к нападениям на наших советников. 20 ноября по приказу адмирала Михаила Хронопуло с десантного корабля “50 лет шефства ВЛКСМ” в столице Сомали Могадишо высадилась советская морская пехота. Горячие африканские головы моментально остыли, и дальнейшая эвакуация прошла без каких-либо эксцессов.  

Боевые действия в Огадене между тем развивались своим ходом. От посылки в Эфиопию полноценного воинского контингента Москва вполне разумно воздержалась, зато отправила группу советников во главе с генералом армии В. И. Петровым и главой военной миссии СССР в Ливии (бывшим руководителем советнического аппарата в Сомали) Григорием Борисовым. Кубинцы же перекинули  полноценный корпус “интернационалистов” общей численностью 18 тысяч человек, причем большая его часть уже имела за спиной опыт боевых действий в Анголе и Конго. Участвовали в сражениях и контингенты из Йемена.

Барре между тем, увеличил численность своих войск в Огадене до предельной по меркам его страны цифры в 300 тысяч (т. е. 10% от численности всего населения). Спецслужбы США организовали продажу сомалийцам оружия, но газетчики раскопали эту историю, и грянул скандал. Президенту Картеру пришлось обращаться к своим союзникам из Ирана и Саудовской Аравии и, хотя те согласились помочь “братьям-мусульманам” драгоценное время оказалось утраченным. В самый напряженный момент “товарищ Сиад” оказался предоставленным собственной участи.

В конце января 1978 года кубино-эфиопские войска успешно провели оборонительные бои под Харэром и перешли в наступление по направлению к Джиджиге. Сомалийцы закрепились на горном хребте, но кубинский генерал Очоа по-суворовски послал часть войск и техники горными тропами в тыл противника.

Одновременная атака с фронта и тыла, подкрепленная авиационными бомбардировками, решили не только исход сражения, но и судьбу всего Огадена. К 15 марта сомалийцы откатились на свою территорию, и, хотя кубинский контингент оставался в Эфиопии до 1989 года, серьезной работы у него уже не было.

Огаденская драма закончилась. Но драма Сомали еще только начиналась.

Падение “товарища Сиада”

Рассорившись с Советским Союзом, Барре фактически оказался во внешнеполитической изоляции. Соединенные Штаты и Китай периодически подкидывали ему помощь, но ровно в такой степени, чтобы кубинцы и русские не чувствовали себя на Африканском Роге слишком спокойно. Совместные экономические проекты пришлось свертывать, а наладить хозяйственную жизнь собственными силами никак не получалось.

Естественно подняла голову оппозиция. В 1979 году, вскоре после принятия новой конституции страны, фактически узаконившей однопартийную систему, группа недовольных офицеров предприняла попытку военного переворота. Потерпев неудачу, они создали в эмиграции ориентированный на Эфиопию Сомалийский демократический фронт спасения (СДФС).

Попытки Барре опереться на родственников и соплеменников привели к обострению борьбы внутри собственного клана. В 1988-1989 годах страсти накалились до такой степени, что диктатору пришлось заискивать перед Эфиопией и снова водить в стране многопартийную систему.

Однако ситуация продолжала ухудшаться и вскоре в Сомали началась полномасштабная гражданская война с массовыми убийствами и истреблением целых селений. 26 январе 1991 года Барре на танке бежал из своей резиденции буквально за 15 минут до того как здание было захвачено повстанцами. После безуспешной попытки взять реванш, он эмигрировал в Нигерию, где и умер спустя четыре года. В последнем интервью, пытаясь оправдать свои действия “товарищ Сиад” говорил: “У англичан есть поговорка: когда ты делаешь мало, то совершаешь мало ошибок, когда ты вообще ничего не делаешь, то не совершаешь ошибок”. Глядя на оставленное им наследство, поневоле приходишь к выводу - лучше бы он вообще ничего не делал.

Тщетная “Надежда”

После падения режима Барре страна стала распадаться на куски, причем этот процесс протекал на фоне голода унесшего жизни около 300 тысяч сомалийцев.

Международные организации начали посылать гуманитарную помощь, значительная часть которой разворовывалась местными “полевыми командирами”. Прибывший в Сомали батальон пакистанских миротворцев навести порядок не смог, и тогда силы ООН были увеличены до 37 тысяч человек, 25 тысяч из которых приходились на долю Соединенных Штатов.

Начавшаяся операция по распределению гуманитарной помощи и разведению конфликтующих сторон получила название “Возрождение надежды”. Ситуация осложнялась тем, что в нищей Сомали, лидером государства мог стать тот, кто контролировал даже ни финансовые, а продуктовые потоки. В 1993 году наложить лапу на распределение гуманитарной помощи попытался один из полевых командиров – Мохаммед Фаррах Айдид. Что же касается миротворцев, то они всячески пытались противодействовать этому процессу.  

Первыми жертвами начавшейся битвы за “гуманитарку” стали погибшие в июне 1993 года 25 солдат из пакистанского контингента. В ответ, американские части “быстрого реагирования” провели в Могадишо несколько “зачисток”, единственным явным эффектом которых стало повышение популярности Айдида как борца против “интервенции”.

В течение лета и начали осени части ООН подвергались постоянным нападениям, а склонные к ковбойским методам янки проводили “точечные операции” по ликвидации отдельных групп боевиков и их лидеров. 3 октября наступила кульминация. Захватив в центре Могадишо двух соратников Айдида, американцы попытались вернуться на свою базу. Однако на обратном пути сомалийцам удалось сбить два вертолета МН-60.

Находившиеся на них рейнджеры и бойцы подразделения “Дельта” были окружены сотнями боевиков и обратились по рации за помощью к миротворцам  из других контингентов. На следующий день пришла помощь, но общий итог боев выглядел неутешительным. Погибли 18 военнослужащих США, 1 малазийский миротворец и неизвестное, но исчисляемое сотнями число сомалийцев. На американскую телеаудиторию огромное впечатление произвели кадры, где сторонники Айдида с песнями и плясками волокли тело убитого бойца “Дельты”. Многие заговорили о “втором Вьетнаме”, и к марту 1994 года президент Билл Клинтон вернул всех американских “бравых парней” на Родину. (Впоследствии, о тех событиях был снят фильм “Падение «Черного ястреба»”, где с присущей голливудским мастерам культуры лихостью режиссер Ридли Скотт превратил кровавую и весьма неудачную военную операцию в гимн мужеству и благородству своих соотечественников).

Что касается миротворцев из других стран то они оставались в Сомали до марта 1995 года, после чего также были выведены ни столько даже по требованию сомалийцев, сколько под давлением европейских правозащитников, рассказывавших о том, как “голубые каски” обижали местных жителей.
Зато оставшись без надзора ООН, местные жители вообще пустились во все тяжкие.

В августе Айдид получил ранения в бою с политическими противниками и то ли скончался от заражения крови, то ли умер во время операции. В 2004 году с помощью Эфиопии группа политиков провозгласила президентом одного из лидеров СДФС Абуллахи Юсуф Ахмеда. Однако его кандидатура была встречена в штыки мусульманскими фундаменталистами из Союза исламских судов, которые в 2006 году установили контроль над Могадишо.

Поскольку миротворческие силы ООН было теперь ни заманить в Сомали никаким пряником, в дело вмешалась Эфиопия и некоторые другие ближайшие соседи. С помощью контингентов из организации Африканского Единства Ахмед был водворен на президентское кресло, но его власть распространяется не далее, чем на 3-4 квадратных километра в центре Могадишо.

Остальная территория страны разделена сегодня на несколько полугосударственных, племенных и откровенно криминальных образований, отношение которых к главе государства варьируется в весьма широком диапазоне - от ненависти к формальному и ничему ни обязывающему признанию. Единственные существующие в стране отрасли экономики – животноводство, и, разумеется, пиратство. При этом по сравнению с временами Барре население увеличилось более, чем в три раза и продолжает расти весьма быстрыми темпами.

В период глобального противостояния Кремля и Белого дома на долю Сомали, выпала незавидная роль марионетки в геополитических играх. Однако теперь сомалийская проблема бумерангом прилетела обратно и всем державам, претендующим на роль “полюсов” в новом “многополярном” мире придется очень крепко подумать над ее разрешением.

Дмитрий Митюрин (журналист)

© При копировании и публикации текста статьи упоминание автора и ссылка на сайт обязательны!